В Великобритании сталкинг не редкость, а часть повседневной реальности тысяч женщин. Сталкером почти всегда оказывается близкий человек, как правило бывший или нынешний партнер. И если физическое насилие можно хотя бы зафиксировать справкой из травмпункта, то сталкинг, лишающий жертву безопасности, свободы и личной жизни, синяков не оставляет. По данным Национальной статистической службы Великобритании (ONS), в Англии и Уэльсе со сталкингом или харассментом сталкиваются около 800–900 тыс. человек в год, большинство из жертв женщины, около 80% лично знакомы со своим сталкером, каждое четвертое преследование длится больше года. И хотя сталкинг был признан уголовным преступлением еще в 2012 году, на практике доказать его сложно, это целый квест. Полиция обязана реагировать на каждый сигнал, но пострадавшим приходится самим собирать доказательства, а потом отстаивать свое право на защиту в суде.
Красные флаги
Милане (имя изменено по просьбе героини) было 35 лет, когда она развелась с мужем и осталась одна в Англии. Когда бывший супруг уехал в Америку, она впервые за долгое время почувствовала, что снова может дышать полной грудью. Можно сосредоточиться на себе, на своем маленьком, но успешном бизнесе и позволить себе свидания через приложения знакомств, как все делают. Он появился быстро: красивый, вежливый, ухаживал как в старом романтическом фильме. Приезжал из Лондона в Виндзор, где она жила, открывал перед ней двери машины, забирал после встреч, не разрешал ездить на метро: «Это небезопасно, я отвезу тебя сам». Сам он был родом из Аргентины, жил в Англии много лет, гордился своим автомобилем и выглядел состоятельным мужчиной, который твердо стоит на ногах.
Первая ложь вскрылась на первом же свидании: ему оказалось не 38 лет, как в анкете, а 48. Милана растерялась, но он объяснил: «Друг заполнил профиль, пошутил». «Сейчас я понимаю, что он специально искал девушек гораздо моложе, с меньшим опытом. Такими легче управлять. Но тогда я не придала этому значения. Я не задавала неудобных вопросов, боялась быть неудобной и некомфортной. Хотя именно это и нужно — разрешать себе быть неудобной»,— рассказывает Милана. Отношения развивались стремительно, через пару недель он признался ей в любви. Это казалось слишком быстро, но Милана решила, что так выглядит настоящая страсть. Она закрыла глаза на все красные флаги и шагнула в отношения, уверенная в том, что наконец-то встретила любовь.
Прослушка от любимого
Странности Милана стала замечать спустя год, но списывала их на ревность или заботу. Он всегда настаивал, что по пятницам забирает и отвозит ее сам на машине до дома и от дома. Следом случались загадочные разговоры: «Он мог поинтересоваться, общалась ли я сегодня с психологом. А я действительно общалась. Я утвердительно кивала, и тогда он спрашивал, о чем мы говорили и обсуждали ли конкретную тему. И ее мы обсуждали, но это было личным, и мне не хотелось делиться. Я просто говорила „нет“. Он менялся в лице, словно злился, однако сдерживал негодование. А однажды мы ехали в его машине, и в списке треков заиграла редкая песня, которую я слушала только дома, ставила на репит, пока работала. И точно понимала: он этой песни не знал, она не могла просто так появиться у него в телефоне. Я спросила: „Ты откуда знаешь эту песню?“ Он ответил спокойно: „Да она у меня всегда была. Ты просто забыла“». Милана поверила. Тогда поверила.
Несколько месяцев спустя она обратила внимание на то, что старый гитарный усилитель отодвинут от стены. Милана жила одна и знала, что мебель никто не двигал. Когда она вернула усилитель на место, внутри что-то перекатилось. «Я подумала: деталь отвалилась. Но потом увидела черный цилиндр с кнопкой „On/Off“ и USB-портом. Я позвонила ему от страха и растерянности. Он не удивился, а, наоборот, поддержал и сказал: „Это твой бывший муж подкинул. Ты должна пойти в полицию. Напиши на него заявление. Я с тобой“». Под утро, когда паника сменилась холодной злостью, она подключила диктофон к ноутбуку, нашла первую запись и стала слушать. «Я слышала, как человек двигается по моей квартире. Это было очень уверенное движение. Он знал, где включается свет в ванной. Он делал все молча. И единственной зацепкой стала музыка, которая играла за окном моей квартиры. Я ее узнала: эти уличные музыканты играют у меня по пятницам. Потом я посчитала количество дней с записями, сопоставила даты и смогла таким образом вычислить, в какой день устройство было включено впервые у меня в квартире. Потом посмотрела по фотографиям в телефоне, где я была в тот день, что происходило, и поняла, что в момент включения записи на этом жучке я сидела в машине моего молодого человека возле моего дома, на парковке, а он в этот момент, как он сказал, был в кофейне в уборной. Меня пробил холодный пот».
Когда она спросила прямо, он сначала все отрицал. Потом рыдал и клялся: «Я просто ревную! Ты красивая, я хотел убедиться, что ты мне не изменяла. Я не хотел терять тебя». На вопрос, откуда у него ключи от квартиры, он признался, что, когда Милана гостила у него, он вытащил ее связку из сумки и сделал копию, пока она смотрела телевизор. А каждую пятницу настаивал на сопровождении, чтобы знать точно, когда ее дома не будет, и менять батарейку в записывающем устройстве. Милана была шокирована: «Он слушал все мои разговоры с самого начала — с подругами, с родителями, с мамой. Все, что я делаю дома. Как я принимаю душ, во сколько я просыпаюсь. Как я пою для себя. Как я хожу в туалет. Я ощутила полную потерю контроля над своей жизнью. Но самое удивительное, я его простила, потому что мне было его жаль, и даже почему-то больше, чем себя в тот момент. Я даже поверила, что больше это не повторится. Как я ошибалась!»
Остановить нельзя простить
Прошло несколько месяцев. Милана продолжала верить, что теперь все иначе. Ее партнер клялся, что ключи вернул, жучки уничтожил. На ее день рождения пара собиралась в Париж. Милане казалось, что все наладилось: новый этап, новый шанс. Она чувствовала себя счастливой, паковала чемодан, выбирала платье. За пару дней до поездки она пошла к соседке попросить присмотреть за кошкой — женщины давно дружили. Соседка выслушала ее просьбу, помолчала, а потом очень осторожно сказала: «Извини, но, мне кажется, ты должна знать правду. Я несколько раз видела твоего молодого человека. Он приходил к тебе домой, когда тебя не было. Открывал дверь своими ключами и оставался внутри. Иногда сидел под дверью ночью. Слушал, что происходит в квартире. Я не хотела лезть, но не могу молчать».
«Естественно, я никуда не поехала. День рождения был испорчен, сердце разбито. Было очень больно осознавать, что меня снова обманули,— рассказывает Милана.— Когда я ему сказала об этом, он начал кричать, что это не он, что ко мне может приходить кто угодно, что я, наверное, сама кого-то пускаю по ночам. Я смотрела на него и не могла поверить, что можно смотреть в глаза и так хладнокровно врать». Она вышла из машины, хлопнула дверью и пошла домой. Обыскав квартиру, она нашла еще один жучок. На следующий день он снова пришел. Встал на колени, рыдал, умолял о прощении. Положил перед ней связку ключей: «Вот все копии, я отдаю тебе все. Я больше никогда так не поступлю. Я просто хотел знать, что ты моя. Ты моя семья». Две недели Милана была неприступна, а он заваливал ее подарками, звонил, писал сообщения. Через две недели она сдалась, любовь оказалась сильнее здравого смысла.
Прощение совпало с переездом в другой дом. Друзья и подруги наперебой уговаривали не давать ему новый адрес и не впускать его больше в ее жизнь. Но он твердил: «Дай мне шанс, я исправлюсь. Я докажу, что могу быть надежным». И она сказала, где живет. А после очередной поездки в командировку, уже самостоятельно установив в квартире слежку, она поймала его вновь. Милана говорит, что не рыдала и даже не удивилась. Страх стал для нее привычным фоном, вошел в быт. Но на этот раз для нее было все кончено.
После Нового года он продолжал появляться везде, где она была. Ждал возле дома, у спортзала, подлавливал после тренировок. Она просила оставить ее в покое. Он обещал уйти и снова возвращался. К слежке прибавились словесные унижения. Он обзывал ее, смеялся над слезами, передразнивал. Она чувствовала, как теряет себя: «Моя психика становилась слабее и слабее, потому что абьюз уже был не в слежке, а в открытом преследовании. Это была какая-то серая зона: мне было проще позволить ему стоять за углом, чем бояться, что он появится неожиданно».
В какой-то момент он перешел черту. Его поглощала агрессия из-за невозможности вернуть ее обратно. «Ты за все ответишь. Я испорчу твою жизнь»,— стал говорить он. Милана больше не могла спать спокойно: каждый раз, когда в подъезде включался свет, у нее замирало сердце. Однажды она подошла к своему мотоциклу и увидела, что оба колеса порезаны, а замок, который держал цепь, был залит суперклеем. Она сразу поняла, что это не просто пакость, а предупреждение: если бы Милана поехала на скорости, колесо могло лопнуть, и все закончилось бы очень плохо. В тот момент Милана впервые по-настоящему испугалась за свою жизнь. Она позвонила подруге, и та настояла, что нужно идти в полицию. Приехали два офицера, мужчина и женщина. Она показала мотоцикл, рассказала все — про ключи, про прослушку, про слежку. Они выслушали ее очень внимательно. Сказали, что она должна подать на non-molestation order (судебный запрет на приближение).
Милана начала готовить документы. В Великобритании такой ордер можно получить быстро, иногда за сутки. Но быстро — не значит просто: «Ты должна все описать детально. Каждое происшествие, его дату, время, место. Самое первое, самое недавнее и самое страшное. Если последнее случилось давно, суд может отказать. А если нет юриста, ты все делаешь сама». Она пыталась дозвониться в бесплатные службы, но линии были заняты, дозвониться не удавалось неделями. Тогда она обратилась к так называемым друзьям Маккензи (McKenzie friends) — платным непрофессиональным помощникам, которые могут поддерживать человека в суде, если он представляет себя сам, без адвоката. Хотя они не являются юристами и не имеют права выступать от имени стороны процесса, друзья Маккензи могут помогать с подготовкой документов, оказывать моральную поддержку клиентам и подсказывать им во время судебного разбирательства. Они часто участвуют в семейных и гражданских делах в Британии. Милана собрала пятнадцать страниц, описала, как он делал копии ключей, как ставил жучки, как резал шины. Все это выглядело как сценарий триллера.
Закон и порядок
На слушание он пришел с тремя юристами. Она — одна. В таких делах пострадавший проходит не как истец, а как свидетель, а свидетелю не разрешена поддержка адвокатов. В случае нарушения ордера это будет считаться преступлением против суда, а не против жертвы. Милана вспоминает: «Это страшно. Ты сидишь перед ним и его адвокатами. Он все отрицает, говорит: „Этого не было“. Против его слов — только твои слова и доказательства. Судья слушает, но ты все равно чувствуешь, что защищаешь не себя, а бумагу с печатью». Судья выдал ордер на год, нарушение грозило абьюзеру арестом. Но радости у Миланы не было: «Все силы уходят на то, чтобы доказать очевидное. Ты понимаешь, что да, у тебя есть защита, но она такая хрупкая! Когда суд кончается, ты просто падаешь. У меня случился нервный срыв. Буквально два месяца я просто не могла работать, не могла ничего делать».
Казалось, теперь он не посмеет. Но спустя восемь месяцев Милана столкнулась с преследователем снова, на своей парковке. Она спряталась за соседними байками, слышала громкую музыку из его машины, видела, как он идет прямиком к ее мотоциклу. Он заметил ее в последний момент. Подошел, сказал: «Ты прячешься, да?» Бросил, что с ее мотоциклом что-то может случиться. И ушел. Она сразу пошла в полицию. Нарушение non-molestation order — уголовное преступление. Полиция проверила все, зафиксировала показания. Его вызвали на допрос. Он все отрицал.
Снова был суд, но теперь уже криминальный. Милана снова сидела одна: по законодательству она все еще считалась свидетелем. А напротив — он и его юристы. «То есть это не ты борешься с человеком, а полиция подает заявление и защищает права суда, который выдал ордер. Ты помогаешь в этом как свидетель, но задавать никаких вопросов полиции ты не имеешь права, потому что они не могут влиять на твои показания»,— рассказывает Милана. Слушание переносили несколько раз, процесс растянулся на месяцы: «То им нужны новые бумаги, то доказательства, что тебе можно доверять». Она снова чувствовала себя не человеком, который защищает себя, а винтиком в чужом процессе. В итоге суд все-таки признал сталкера виновным, дал ему условный срок на полгода. Смягчающее обстоятельство — нет предыдущих судимостей. Для системы это было не слишком серьезно.
После суда Милана впервые позволила себе расслабиться. Два месяца она просто жила: спала, гуляла, слушала тишину. «Только тогда я поняла, как это — жить без страха, что кто-то слушает тебя за стеной. Без шагов под дверью. Без фальшивой любви под камерой наблюдения»,— говорит она. Сегодня у нее новый адрес и новые замки. Она никому не дает дубликаты ключей.
Что нужно знать
Сталкинг — одна из самых недооцененных форм гендерного насилия в Великобритании. По данным Suzy Lamplugh Trust, крупнейшей британской организации по вопросам преследования, каждая восьмая женщина в стране сталкивается со сталкингом хотя бы раз в жизни. В среднем 700 тыс. женщин в год подвергаются серьезному продолжительному преследованию. Особенно страшно то, что сталкинг напрямую связан с убийствами женщин: исследования национальной сети Domestic Homicide Review показали, что 94% убийств женщин бывшими или нынешними партнерами в Великобритании предварял сталкинг, начинавшийся в среднем за год до преступления. В отчете Femicide Census за 2023 год указано, что почти каждая четвертая жертва насилия, закончившегося убийством, неоднократно обращалась за защитой, но не получала ее вовремя.
Максимальное наказание за сталкинг с отягчающими обстоятельствами — до десяти лет лишения свободы (поправки 2012 и 2022 годов). Нарушение судебного запрета (non-molestation order или stalking protection order) — это уголовная статья. При повторных нарушениях назначается реальное тюремное заключение. По данным отчета HMICFRS (инспекция полиции Англии и Уэльса) за 2024 год, лишь 40% всех заявлений о сталкинге доходят до суда, а при домашнем контексте цифры еще ниже.
Stalking protection order (SPO) — сравнительно новый механизм (с 2020 года). Выдается полицией через магистратский суд, даже если нет уголовного дела, можно получить за один-два дня.
Non-molestation order (NMO) чаще выдают через семейный суд, если преследование связано с бывшими партнерами, домашним насилием или угрозами. В экстренных случаях можно подать без уведомления сталкера — «ex parte».
«Закон Клэр» (Clare’s Law, Right to Ask) — закон, согласно которому любая женщина в Англии может проверить, есть ли у ее нового партнера история насилия или угроз. Полиция обязана выдать справку, если это важно для безопасности обратившейся.
Что делать, если вы столкнулись со сталкингом?
1. Собирайте доказательства:
• Ведите дневник, указывая даты и время, что произошло.
• Сохраняйте скриншоты сообщений, угроз.
• Если есть слежка, установите камеры наблюдения, записывайте разговоры.
• Никогда не удаляйте переписки, даже если их трудно перечитывать.
2. Обращайтесь в полицию сразу:
• Требуйте номер дела (crime reference number).
• Настаивайте на том, чтобы офицеры составили полный протокол событий.
• Просите наложить временный запрет — выдать non-molestation order или stalking protection order, их можно получить быстро.
3. Подавайте в суд на выдачу охранного ордера:
• Non-molestation order — в случае домашнего насилия или сталкинга бывшими партнерами.
• Stalking protection order — если вас преследует бывший коллега, друг, сосед.
• Если нет денег на юриста, помогут друзья Маккензи. Бесплатную поддержку можно получить в организациях Rights of Women, National Stalking Helpline (0808 802 0300), Refuge и Solace Women’s Aid.
4. Если преследователь нарушил ордер, обращайтесь снова в полицию.
