«Акцент UK» уже рассказывал о людях, которые переехали в Великобританию и открыли свое дело, например колбасное производство, арт-галерею, школу актерского мастерства или косметологическую клинику. Наш новый герой — потомственный ювелир, и ему удалось закрепиться в Лондоне благодаря своему мастерству.
Рассказывает Арсений Будревич, 41 год, ювелир из Риги, переехал в Великобританию в 2011 году как гражданин Евросоюза:
— Я родился в Казахстане в городе Уральске — туда переехали мои родители, но у меня латвийское гражданство, большую часть жизни я жил в Риге. Я потомственный ювелир, у меня отец ювелир, мама по образованию тоже ювелир — так они и познакомились, когда учились ювелирному делу в селе Красное на Волге, в Костромской области (крупный центр ювелирного промысла, в 1904 году там была основана художественно-ремесленная учебная мастерская золотосеребряного дела, положившая начало выработке техники красносельской скани, а дальнейшее развитие промысел получил с образованием Красносельского ювелирного завода.— Прим. ред.). Этим же я занимался в Латвии: когда я окончил школу, я стал учиться у отца в мастерской. Одно время в Латвии было популярным ездить работать в Англию. Мои друзья собирались, и я решил поехать с ними за компанию. В первый раз это было скорее для веселья. Мы оказались в небольшом городке Ковентри, мне не понравилось, и я уехал. Прошло лет десять. Я уже начал вспоминать Англию — как будто там было неплохо. И мне просто захотелось уехать из Риги, мне хотелось поменять обстановку и страну, начать развиваться по-другому. Рига сама по себе не была лучшим местом для развития ювелирного бизнеса: это небольшой город, я не видел там перспектив. Так что я собрался, взял чемоданчик с собой и рванул в Лондон.
Я поехал сам по себе. У меня было очень немного денег, и здесь я никого не знал. Это был рывок в никуда. Один мой знакомый снял мне в Лондоне комнату, сказал адрес, я приехал на вокзал Виктория и оттуда уже сам добирался по этому адресу. Разговаривал тогда на каком-то ломаном английском, объяснял на пальцах. Моя первая комната была настолько маленькой, что, чтобы надеть штаны, мне нужно было открыть дверь. Я пожил неделю, присмотрелся и начал искать работу.
Вначале было, конечно, сложно. Я попробовал рассылать CV и понял, что это вообще не работает — никакого ответа не было. Но я узнал, что есть такое место, как Хаттон-Гарден, исторический ювелирный квартал в Кэмдене. У меня с собой были свои изделия, так что я начал ходить туда, стучать в каждую дверь и показывать их — и в одном месте мне сказали: «Ладно, приходите через пару дней, может быть, у нас будет работа». И я пришел в эту мастерскую — это была литейная компания — и устроился туда. Конечно, по сравнению с мастерской и магазином отца, в которых я до того работал, это было как день и ночь: заходишь — там конкретная вонь, бардак, все в пыли, вы работаете не как шахтеры, конечно, но через полдня руки все грязные, проводишь салфеткой — салфетка черная. Поначалу мне давали разную базовую работу, но позже я показал, что умею крепить бриллианты и делаю это качественно, используя микроскопы (для этого я привез свой). В Англии такого вообще не было, это была очень необычная техника. Они смотрели на меня скептически, некоторые крутили пальцем у виска, но при этом качество было высоким — и мне начали приносить бриллианты на закрепку, так что мой функционал стал более высокого уровня. А потом я решил, что хочу делать что-то свое. Хозяевам мастерской это не очень понравилось, меня уволили. Но я вскоре открыл свою мастерскую, ко мне приехал брат помогать делать украшения — пошел рост и развитие. Сейчас у меня уже есть сотрудники в найме, нас пять человек. Чтобы сдвинуть бизнес с мертвой точки, мне пришлось очень много работать — иногда по двенадцать часов в день, особенно в первые годы. Работа мастера — тяжелое и стрессовое ремесло.
Первой моей сложностью при переезде был язык. Также нужно было понять менталитет↓— но мне, допустим, легко с англичанами, я их понимаю. А вот английский пришлось учить: в Риге он был не особо нужен, я им почти не пользовался. Поэтому я просто стал очень много общаться с людьми. Первое время было сложно снять недвижимость — я все время, чуть ли не каждый месяц, куда-то переезжал, потому что тогда снять комнату было непросто, я был финансово ограничен, и публика вокруг была нередко так себе. Лондон — очень быстрый город, на меня, переехавшего из спокойной Риги, это сильно давило. Новые знакомства первое время я находил на каких-то тусовках: тогда я был альтернативным молодым человеком, ходил на разные рейв-вечеринки. В основном это были не русскоязычные люди, а европейцы: итальянцы, испанцы, англичане, французы — всех понемногу. У меня не было стремления найти именно русскоязычное общение: я сразу понял, что мне надо подтягивать язык и не стоит искать русскоговорящий круг.
Постсоветская ювелирная школа отличается от местной, конечно же, качеством. Возможно, это какая-то восточноевропейская черта: мы стараемся все довести до идеала — мне хотелось бы в это верить. Мне в моей работе помогает то, что у нас есть свои стандарты (которым меня научил мой отец, а моего отца, видимо, научили в селе Красное), я к ним привык. Сейчас мы также работаем с магазинами — к нам приходят достаточно серьезные бренды за изготовлением украшений или закрепкой бриллиантов. Например, мы крепили крупный бриллиант на помолвочное кольцо Зои Кравиц, также мы крепили кольцо Зендеи.
Британия, конечно, сильно изменилась за последние четырнадцать лет. Трудно сказать, в чем именно. Наверное, изменилось качество жизни. Например, у меня в Псковской области живет брат — у него дома идеальный, очень быстрый интернет. Здесь же он становится только хуже, и домашний, и мобильный. Мне нравится в Англии прекрасный климат, нет сумасшедшей жары. И я планирую пока оставаться здесь. Лондон — хорошее место для своего дела, для ювелирного бизнеса, но нужно рисковать, искать возможности и постоянно работать. Пока молодой, буду жить в столице, потом, может быть, перееду в какой-нибудь небольшой городок. Моя двоюродная сестра живет сейчас на побережье недалеко от Борнмута — там очень красиво, чисто, только интернета нет.
