«Акцент UK» продолжает рассказывать истории русскоговорящих эмигрантов в Англии. Наша новая героиня — блогер-фотохудожник Кристина Макеева (Hobopeeba), чьи работы вы наверняка видели не раз,— она умеет показать мир даже более прекрасным, чем он есть на самом деле. Кристина — автор глобального проекта «Простые волшебные вещи» (ее одноименная выставка прошла в 2014 году на Artplay), она работала в коллаборациях с такими крупными брендами, как HUAWEI, Lay’s, Nespresso Russia, Raffaello и Airbus, за ее инстаграм-страничкой следят почти 1,5 млн подписчиков, а фотографии ее авторства были награждены такими престижными премиями, как ADME Photo Awards 2014 и World Photography Awards 2021, и опубликованы в книге Life on Instagram. Несмотря на неугасающий многолетний успех, переезд в Британию для Кристины не был легким, и в первую очередь это затронуло именно ее моральное состояние.
Рассказывает Кристина Макеева, 38 лет, фотограф, путешественник и инфлюенсер из Москвы, переехала в Великобританию в конце 2022 года по визе Exсeptional Global Talent:
— Мы с супругом хотели переехать уже давно, но ковид немного испортил нам планы, потому что все остановилось, и пришлось переезжать в самое неспокойное и тяжелое время, проходить все круги ада. Мы известны не только в России, но и по всему миру — это и помогло мне получить визу исключительного таланта как фотографу. Страну во многом я выбрала исходя из своего внутреннего ощущения: Британия мне всегда нравилась, у меня тут живет и работает сестра — уже давно, около десяти лет, она уезжала учиться. Мы также не знали никаких языков, кроме английского, поэтому было важно переехать в страну, где говорят на этом языке, понимая, что другие языки мы просто не выучим (изучение языков мне дается непросто). Так что мы выбирали в целом из англоязычных стран, ведь только там мы могли говорить, и важно было уехать в страну, которая все-таки дает паспорт, так что популярный сейчас для россиян (и для британцев тоже) Дубай нам не подходил, хотя там творчество хорошо покупается. Дубай в принципе мне не нравится, меня он не вдохновляет, а второе гражданство там дают в крайне редких случаях. В США мы до переезда ни разу не были, и это очень далеко от России, а туда хотелось бы иметь возможность возвращаться, ведь там остались семья и друзья. Плюс я с детства росла на английских сказках, на «Властелине колец», «Гарри Поттере», «Алисе в Стране чудес», что тоже сыграло свою роль. И чай. Я люблю чай, я не кофейный человек.
Я бы назвала наш переезд «с корабля на б**». В России было все: мероприятия и путешествия, в которые нас приглашали, стали обычными буднями, при этом мне не приходилось особо прикладывать усилий. Как многие говорят, «успешный успех». Когда же мы сюда переехали, оказалось, что бизнес здесь делается совсем по-другому. В России мы живем словно последний день, все делается быстро, ведь на следующий день все может обвалиться, люди потеряют все, что они заработали. В Британии все происходит гораздо медленнее, есть время подумать, и в этом тоже есть свой плюс (можно понять, как это сделать хорошо, а не просто махать руками, как мельница, и делать все подряд). В Москве у меня не было времени просто остановиться и подумать. Здесь времени полно, но есть в этом и минус: ты начинаешь много рефлексировать.
Визу мы получили без особых сложностей. С одним письмом нам помог проект «Философский пароход», потому что, как выяснилось, у нас не хватало сотрудничества с британской компанией, которая устроила бы совет (весь остальной кейс у нас был). В целом не было особых сложностей в том, чтобы собрать кейс: у нас были и биеннале, и сотрудничество со многими компаниями именно как фотографа (как инфлюенсер сюда сложно переехать, британцы не любят все это дело, я не знаю ни одного подобного примера).
Мы переехали с котом — мейн-куном Котлетой. Всеми документами и перевозками занимался мой муж Дмитрий, ему помог русскоговорящий чатик «Питомцы в Лондоне» в Telegram. Пришлось тщательно изучить все компании, которые занимаются перевозками животных из России и других стран в Британию. Перевозили его мы в 2023 году. Через Европу животное было очень тяжело везти: чтобы провезти его на машине, нужно быть гражданином Евросоюза. Перевозить через Турцию самолетами тоже было неудобно: в разных странах разные требования к документам, плюс коту пришлось бы сидеть в карантине. Мы нашли компанию, которая возит через Европу и въезжает в Британию на пароме. Котлета ехал сначала из Москвы до Питера в поезде (его отвезли его няньки), потом в Питере его забрали на машине и перевезли через границу в Эстонию, в Таллине он сел на самолет до Парижа. Так как он большой мейн-кун, лететь пришлось в багажном отсеке, но перевозчики очень хорошие и за всем следят, на протяжение всего пути нам присылали видео, хотя было очень нервно: все мы знаем истории про то, как животные умирали в дороге. В Париже он сел на машину, машина потом въехала на паром, в Британии слезла с парома и доехала до Лондона. В общем, он поездил на всех видах транспорта, кроме вертолета. Это заняло тридцать шесть часов. Есть варианты только по земле (некоторым животным нельзя летать), но это занимает пять суток или даже дольше. Ветеринар нам сказал, что для кота будет лучше полететь на самолете, чем пять дней ехать с другими животными в транспорте.
К новому месту кот адаптировался очень плохо. Мейн-куны — коты особенные, у них большая голова и много мозгов, а чем больше мозгов, тем больше проблем (работает и у людей, и у животных). Поэтому у кота было много страданий именно с психической стороны — первые несколько месяцев он сидел на антидепрессантах, и он до сих пор до конца не пришел в норму. Ему как будто не нравится эта квартира, он до сих пор ждет, когда вернется домой. Мы с ним очень похожи по характеру — такие страдающие творцы-интроверты, так что тут вдвоем страдаем. Так и живем.
Я была готова к тому, что эмиграция не туризм, но не знала, насколько все это тяжело. До того как мы переехали в Лондон, мы девять месяцев жили в Каппадокии, где у нас очень много хороших друзей, которые нам со всем помогали, да и турки во многом очень похожи на русских, и там особо не ощущалось, что ты переехал в другую страну, но мы и не рассматривали Турцию как место для жизни, мы просто ждали там свою визу в Британию (ожидание из-за мировых событий растянулось на девять месяцев). А Британия — она абсолютно другая по менталитету, вплоть до того, как люди здесь знакомятся и переписываются. Я, как инфлюенсер, который может написать и сотрудничать со всеми — и с мировыми звездами, и с теми, кто понравится,— просто пишу в директ Instagram, и мы договариваемся. Здесь, когда я начала писать людям в директ, было ощущение, что их просто не существует, ты пишешь в тишину. Видимо, британцы настолько любят быть обособленными, что не отвечают почти никому, и получается, что весь мир для нас открыт, а Британия очень закрытая, никого не хотят пускать внутрь.
Наверное, моя первая ошибка заключалась в том, что в первые полгода я была такой же активной, как в Москве и даже в Турции: я начала всем писать, знакомиться, предлагать идеи проектов. С несколькими людьми я встречалась, но, видимо, в эти первые полгода мне попадались не те люди, они как-то не понимали, с кем они хотят сотрудничать, и обесценивали мои достижения и мое творчество. Я читала в вашей статье, что для адаптации в Британии нужно примерно года два, и я могу это подтвердить: два года — средний срок, особенно для творческого человека, чтобы хотя бы привыкнуть к тому, как тут жить, потому что, когда ты переезжаешь, ты словно учишься ходить заново. У себя в стране ты тридцать лет учился платить налоги, делать заказы, решать проблемы, все постепенно, а тут нужно делать это сразу. Творческим людям это тяжело: вместо того чтобы заниматься чем-то возвышенным — искусством, связями с общественностью,— ты занимаешься тем, что выясняешь, как починить сломанный унитаз. Было тяжело все два года.
Еще надо объяснить особенность моего характера: я интроверт и, наверное, социофоб. Конечно, когда надо работать, все это забивается в угол, но когда ты переезжаешь и переживаешь сложные времена, тебе тяжело морально. Это заставило меня проводить больше времени дома и думать о своем состоянии, а не бегать и пытаться знакомиться с кем-то. Я подумала: если мне здесь суждено остаться, значит, все решится как-то само по себе. В Великобритании мне скорее не удалось еще найти свой круг общения, я познакомилась только с несколькими людьми. Самое интересное, что почти все люди, с которыми я знакомилась и находила общий язык и которые могли бы стать моими хорошим друзьями, за эти два с половиной года уже уехали отсюда. Постепенно люди из Британии все-таки уезжают — например, их по работе переводят в другие европейские страны или они получают паспорта и отправляются дальше. Поддерживаем связь только по мессенджерам. Даже у себя в стране тяжело найти хороших друзей, и некоторые за всю жизнь их не находят, но там ты выбираешь из ста сорока миллионов русскоговорящих. Для меня, наверное, важно, чтобы меня полностью понимали, поэтому русскоговорящие — это единственные люди, с которыми мы сейчас можем стать друзьями, потому что пока мой английский недостаточно хорош, чтобы найти себе англоязычного друга. Хотя я вижу, что некоторые англоговорящие люди — чаще всего небританцы — хорошо меня понимают по внутренним ощущениям, но нам пока тяжело друг друга слушать и разговаривать друг с другом. Мы же, русские, еще придумали, что нужно прямо душу изливать в разговоре, а для людей других национальностей это все-таки тяжеловато.
Все клиенты, с которыми мы работали до, у нас остались — и иностранные, и из России,— так что это не ударило по бюджету. В Британии мы сотрудничали с фестивалем Greenwich+Docklands (GDIF), с Immediate Media Company Bristol Ltd, с Гринвичским королевским музеем (там я выиграла конкурс), с Serif ltd, c Affinity Photo (это конкурент Adobe Photoshop, и именно они сделали нам письмо для переезда), со многими журналами, в том числе с Associated Press, а также по старой дружбе с отелем Shangri-La в «Шарде» (мы с ними давно знакомы). Сама я не занимаюсь поисками контрактов: если кто-то со мной хочет сотрудничать, они мне пишут. Я не чувствую, чтобы меня здесь обесценили или не отнеслись с должным уважением. Когда мне нужно что-то по бартеру от компании или отеля, здесь в таком формате работают с удовольствием: люди привыкли за все платить, и их удивляет готовность к таким коллаборациям. Скорее, оценивают здесь нас даже лучше, чем в России, потому что здесь другой уровень жизни.
Моя активность в первое время после переезда больно ударила по моей психике впоследствии, что заставило сначала лечиться от депрессии, а потом полностью пересмотреть технологию работы с людьми здесь. Так что всем рекомендую не пороть горячку в самом начале, а дать себе время привыкнуть к новым условиям. Еще рано после переезда говорить о такой же востребованности внутри страны, какая была в прежней жизни, но главный плюс в том, что ты становишься на уровень выше тех, кто ни разу не переезжал. По пониманию устройства мира, по ведению бизнеса, по приспособленности, по опыту. И это дает свои плоды — и в творчестве, и в жизни в целом. И часто уехавшие не могут найти общего языка с оставшимися не столько из-за того, что они живут в разном информационном пространстве, сколько из-за этой лестницы, где они на разных ступенях.
До переезда нас пару раз возили в Лондон как инфлюенсеров, так что по самому Лондону мы можем ходить с закрытыми глазами — например, рестораны здесь работают веками, а не исчезают, как в Москве. Мы поселились в Примроуз-Хилле. Я выбирала район на эмоциях: мы смотрели квартиры в разных районах и думали, хотим ли в этом районе жить. Когда мы оказались в Примроуз-Хилле, я увидела готическую церковь с мятной кованой дверью, и она меня сразу покорила. Здесь были цветные английские домики, и я поняла, что хочу жить в этом районе, что я ощущаю себя здесь хорошо. Через два с половиной года моя подруга мне рассказала, что среди англичан это знаменитый район. В разное время здесь жили — и живут — известные и популярные люди разных профессий. Среди медийных людей тут дома у Тима Бертона, у его бывшей жены Хелены Бонем Картер, у Тома Хиддлстона, у Дэниела Крейга, тут всегда жило много художников и фотографов. Еще здесь находится дом мишки Паддингтона, который снимали в фильме,— прямо на соседней улице с нами. Когда мы сюда приехали, я стояла на площади, посмотрела в ту сторону и подумала: «Как это похоже на кадр из кино! Но, наверное, в Лондоне много таких похожих улиц». А оказалось, что это та самая улица из этого фильма. Плюс у нас тут кормит голубей бабушка, похожая на женщину из фильма «Один дома»: это бывшая любовница одного из Rolling Stones, Энжи,— именно ей они посвятили песню Angie (в гугле такой информации не найти, это инсайдерская информация нашего района). Переезжая, я всего этого не знала, мне просто здесь понравилось: это почти деревня посреди Лондона, окруженная парками.
По Британии мы путешествовали еще до переезда, были в Эдинбурге, Йорке, Оксфорде (моя сестра одно время там училась и преподавала), и во многом благодаря тем приятным впечатлениям мы сюда и переехали. Мне очень нравится то, как здесь красиво в плане архитектуры (природа у Британии по сравнению с другими странами — той же Россией, Турцией — не очень разнообразная). Помню, как в 2010 году мы приехали в Оксфорд, я смотрела на поляну, на которую выходили окна комнаты Толкина, и рыдала по своей загубленной молодости, потому что я училась в некрасивом месте, в Университете культуры в Химках. Я удивилась, что в Оксфорде люди так и ужинают в мантиях, как в сказках о Гарри Поттере. Недавно я поняла, почему мне полюбился именно Оксфорд, а не Кембридж: потому что именно там написаны все те сказки, которые я люблю. Их часто сравнивают, а я не понимаю почему: Кембридж абсолютно другой по атмосфере, хотя и тоже университетский. Просто Оксфорд для меня волшебный, а Кембридж — нет.
За два года мы поняли, что уже привыкли жить в Лондоне, хотя город за эти годы успел измениться, и не в лучшую сторону — и в плане роста цен и падения качества жизни, и в плане безопасности. Но так как у нас был очень тяжелый переезд (особенно для кота), переехать куда-то еще — нет, даже в другую квартиру в рамках этого района. Мне кажется, после нового переезда он уже не сможет восстановиться. Но если честно, пока — из тех мест, где я была,— мне нигде не хотелось бы пожить. Я знаю, что за пределами Лондона дешевле и лучше жилье: моя сестра живет под Бирмингемом, и там можно снять целый дом в два раза дешевле, чем небольшую квартирку в Примроуз-Хилле. Думаю, если хочется сэкономить и если не работаешь в самом Лондоне, переезд — хороший вариант.
