Осень в Британии — сезон, когда туман густеет быстрее, чем остывает чай, а костюмы ведьм распродаются даже лучше зонтов. Сырость в воздухе напоминает о прошлом, и среди запаха осенних листьев и дыма от костров незаметно наступает праздник, который давно объединяет людей. Не только детей — это время, когда у взрослых появляется редкий повод примерить маску и сказать: «Это не я, это традиция». Мы заглянем в самую темную и до жути притягательную тайну осени — Хеллоуин. Забудем о продающихся повсюду тыквах-светильниках и аляповатых костюмах монстров: история праздника, как скелет старого дуба, корнями впивается в самую глубь истории Ирландии, Шотландии и Англии. Осень в Британии — это не просто рыжие листья и свинцовое небо, это пора, когда воздух становится зыбким, а граница между нашим и другим миром истончается до шепота. Однако Хеллоуин не о страхе, а о памяти и о цикличности жизни и смерти, которую наши предки понимали куда лучше нас.
Тьма и пламя
Все началось более двух тысяч лет назад, когда темнота была не просто отсутствием света, а отдельной живой сущностью. Древние кельты, населявших территорию современной Ирландии, Северной Шотландии и Уэльса, отмечали праздник Самайн (Samhain), который знаменовал собой конец сбора урожая. В ночь с 31 октября на 1 ноября умирал старый год, а зима, темная половина года, вступала в свои права. Кельты верили, что в эту ночь граница между мирами живых и мертвых исчезает и духи предков и другая потусторонняя нечисть могли свободно прийти в наш мир.
Духов предков люди почитали и, накрывая на стол, ставили для них дополнительные тарелки, чтобы заручиться их благословением. Однако в леденящей душу процессии плечом к плечу с предками шли другие сущности, более капризные и более голодные,— фейри. Не сказочные крылатые феи, а безжалостные создания, которые слышат ложь в биении человеческого сердца и мстят за малейшую провинность. Они не приходили с войной, они просто наполняли собою ночь и делали каждый шаг в темноте игрой со смертью, а каждый дом становился последним оплотом против безразличной всепоглощающей тьмы. Чтобы отвадить этих непрошеных гостей, кельты разжигали на холмах гигантские костры. Пламя было символом солнца и должно было не только согреть людей, но и ослепить и отпугнуть тех, кто боится света. Вокруг огня собиралась вся община. Люди приносили в жертву животных и гадали о будущем, чувствуя, как жар пламени оберегает их от разрушительного дыхания иного мира. Еще они наряжались в шкуры и маски (это были первые костюмы), которые должны были помочь людям слиться с толпой бродячих духов, чтобы те не заметили живую душу.
Корни кейла и треск фундука
В Шотландии и Ирландии, где духи чувствовали себя как дома, ночь Самайна ждали с тем же трепетом, с каким мы теперь ждем Новый год. Только календарь там начинался не с шампанского, а с костров, гаданий и тихих обещаний тьме. Так, девушки очищали яблоко, стараясь снять кожуру одной длинной лентой, и бросали ее через плечо. Упавшая кожура должна была указать первую букву имени суженого... или того, кто придет за тобой в эту ночь. Потом улицы и дворы заполнялись детскими голосами — это был гайзинг (от «guise» — «маскировка»), «угощение или смерть» по-кельтски, прообраз современного trick-or-treating. Дети в костюмах (не для красоты, а чтобы обмануть духов) ходили по домам, и просто так им угощение не давали, нужно было заслужить его — рассказать жутковатый стишок, спеть песню или показать фокус. Не выполнишь — рискуешь навлечь на дом мелкую пакость от обидевшегося духа. А когда ночь сгущалась и на холмах трещали костры, приходило время капусты. Когда-то Хеллоуин пах не карамелью, а сырой землей: в темноте юноши и девушки с завязанными глазами тянули из грядки стебли кейла, чтобы узнать судьбу. Длина и форма стебля предвещали рост и фигуру будущего возлюбленного, а количество земли, налипшей на корни,— богатство или бедность. Щедро облепленные комьями кочаны сулили изобилие, чистые — к скудным дням. Считалось, что прямые сочные стебли были к любви, а сухие и кривые — к многолетнему одиночеству. В те времена капуста знала о тебе больше, чем Tinder!
Когда северные костры догорали, магия Самайна смещалась к западу, в Уэльс. Там ночь имела свое имя и свой страх — Nos Galan Gaeaf, Ночь кануна зимы. Здесь духи собирались не за угощением, а за душами. На холмах разжигали костры (coelcerth), в огонь бросали камни со своими именами, а утром искали их в золе. Найдешь — проживешь год в мире, не найдешь — кто-то уже шепчет твое имя по ту сторону завесы. По окрестностям бродила черная бесхвостая свинья Yr Hwch Ddu Gwta, охотница за теми, кто задержался у костра, и белая леди Y Ladi Wen, предвестница несчастья.
Но, пожалуй, больше всего любили гадать в Англии, особенно в северной части страны, где пламя очага было частью каждого дома. В Ланкашире, Йоркшире и Камбрии канун 31 октября проходил под треск фундука, и ночь праздника называли Nut-Crack Night — Ночь трескающихся орехов. Влюбленные, гадая, клали два ореха на решетку камина или в костер. Сгорят тихо — к миру, взорвутся с треском — значит, духи поведали, что быть браку несчастливым.
К полуночи костры гасли, тени становились длиннее, и каждый спешил домой, стараясь не оглядываться. Но огонь не исчезал, он лишь прятался в домах, в маленьких огоньках, которые мерцали на подоконниках, продолжая пугать тьму.
Светильники Джека и зловещая репа
А вот и наша тыква... Стоп, а откуда она вообще взялась? Изначально ведь был не Джек-с-тыквой, а Джек-с-репой! Ирландская легенда рассказывает о старом пьянице и скряге Джеке, который сумел дважды обмануть самого дьявола. Когда Джеку пришла пора отправляться в ад, обиженный дьявол не взял его, а в рай грешника, естественно, тоже не пустили. И был он обречен скитаться между мирами, освещая себе путь тлеющим угольком, вложенным в пустую репу. На Самайн люди вырезали из репы, брюквы и свеклы жуткие рожицы, ставили внутрь свечу и выставляли на окна, чтобы отпугнуть бродячих духов и указать путь таким же заблудшим душам, как Джек. А тыква? Она вышла на сцену позже, в Америке, куда ирландские эмигранты привезли свою легенду, а потом обнаружили, что тыкву резать куда проще. Так родился праздник, который знает теперь весь мир. Но его душа, темная и мистическая, навсегда осталось здесь, в туманных долинах и на ветреных холмах Британии, где даже ветер, кажется, все еще помнит имена заблудившихся когда-то между мирами.
Ну, а утром, когда мертвецы снова стали предками, а от костров остался только пепел, на смену гаданиям приходили молитвы и вместо языческих огней над островом загорались лампады.
Святые язычники
Церковь быстро сообразила: вышибить древние страхи и верования дубиной не получится. Гораздо хитрее было их... усыновить. И началось все вовсе не с тыкв. Еще в VII веке папа Бонифаций IV освятил старый римский Храм всех богов (Пантеон) и переименовал его в церковь Святой Марии и всех мучеников. Так появился День всех святых. Поначалу его праздновали 13 мая, весной, под цветущими розами, когда даже мученики выглядели жизнерадостнее, однако позднее, спустя столетие, папа Григорий III решил, что мероприятие это слишком светлое для мая, и перенес праздник на 1 ноября, под голые ветви, в сырой туман, где думать о вечной жизни как-то уместнее. Ход был гениальный и не без лукавства: теперь церковный праздник совпадал с языческим Самайном.
Пир на пороге зимы
Если история Хеллоуина — это гобелен, сотканный из мифов и традиций, то его вкус — это густой пряный и дымный аромат, доносящийся от древних очагов. Еда в канун Самайна была не просто утолением голода. Каждое блюдо было частью ритуала, оберегом, инструментом гадания, взяткой для потусторонних сил, мостом между мирами и залогом благополучия на грядущую зиму. Давайте накроем стол так, как это делали наши предки на землях Ирландии, Шотландии и Англии, и узнаем, какие вкусы определяли самую таинственную ночь года?
Жизнь простых людей была неразрывно связана с землей и ее циклами. Самайн знаменовал окончание сезона земледелия и животноводства и время заготовки последних припасов. Скот, который не планировали оставлять на зиму, забивали, мясо солили и коптили. Это делало праздник еще и временем больших пиров. Главным угощением была свинья — священное животное кельтских богов. Ее запекали на вертеле над огромными кострами, которые жгли на холмах. Дымный аромат жирного мяса смешивался с запахом горящего дуба и осенней листвы — это и был истинный запах Самайна. А еще подавали дичь, добытую на охоте,— оленину или птицу, символизировавших последнюю крупную добычу перед тем, как природа уснет на зиму. Но мясо было не единственной звездой стола. Урожай, собранный осенью, давал основу для сытных и простых блюд. У простых людей главным блюдом была густая овсяная или ячменная каша (stirabout или porridge), в которую в честь праздника могли добавить масло, мед или орехи. Также популярны были бобы и зерна, которые символизировали изобилие и связь с землей. Позже, с появлением картофеля в Британии и Ирландии, он тоже прочно вошел в меню Хеллоуина. Традиционным ирландским блюдом стал колканнон (сolcannon) — пюре из картофеля с капустой или кейлом, щедро сдобренное маслом, и в него часто клали разные сюрпризы для гаданий. В Шотландии же готовили пюре из брюквы и картофеля (neeps&tatties).
Хлеб-предсказатель
На Хеллоуин пекли пирожки для упокоения душ — soul cakes. Молодежь и бедняки ходили по домам, выпрашивая угощение в обмен на молитвы за умерших родственников хозяев. Каждый съеденный пирожок был своеобразной валютой, на которую можно было выкупить одну душу из чистилища. Откажешь в угощении? Что ж, твоим предкам несдобровать... а заодно и твоему забору, на котором к утру может появиться красноречивая надпись углем.
А в Ирландии ждали особого хлеба — сладкого бармбрека (báirín breac), внутрь которого прятали предметы, предсказывающие судьбу, так что каждый тянул свой кусок с замиранием сердца. Вытащишь кольцо — скоро будешь примерять обручальное (если, конечно, твой избранник не призрак), монетка — к богатству, горох — жди бедности и одиночества (спасибо, духи, предупредили), щепка — к семейным ссорам, лоскут ткани — к прорехам (видимо, придется залатать этой тряпкой всю свою одежду).
Домашний эль и сидр лились рекой. Сидр из яблок, которым в мифах отведено немалая роль, считался особенным напитком. В кельтском воображении яблоко было не просто фруктом, а ключом к иному миру, где нет смерти и зла. Говорили, что такие яблоки росли на острове яблонь Авалоне — месте вечной весны и исцеления, куда увезли умирающего короля Артура. Именно там, в тумане, под шорох ветвей, был выкован его меч Экскалибур — и может быть, там же впервые забурлил сидр, напиток, хранящий тепло земли и память о вечной жизни. Когда ночь становилась холоднее, люди наливали нечто вроде глинтвейна — теплый эль или вино с медом и травами, а порой и с щепоткой корицы и гвоздики, когда эти дорогие пряности уже были в ходу.
Рецепт-призрак «Ирландский бармбрек»
Есть хлеба, которые просто поднимаются на дрожжах. А есть такие, тесто которых вырастает на заклятиях и воспоминаниях. «Báirín breac» на ирландском гэльском значит «пятнистая буханка», и этот хлеб пахнет пряностями и чем-то нездешним. Родился рецепт в Ирландии, когда дрожжи еще добывали не из пакетика, а из пены, осевшей на краю котла после варки эля (barme), и хлеб брал свое дыхание буквально из пивных бочек. Пекли бармбрек к Самайну. В самую сердцевину хлеба прятали символы судьбы для гадания. И если в твоем ломте попадалась фасоль — о ужас, впереди одно невезение! Это был худший из трофеев ночи, достойный отдельной молитвы!
Ингредиенты:
• 550 граммов пшеничной муки, белой как привидение с амбициями;
• 120 миллилитров теплого, как ласковое прикосновение, молока;
• 180 миллилитров воды (если хотите подружиться с потусторонним, замените рюмкой виски);
• 100 граммов сахара — на случай, если придется подкупать духов;
• 110 граммов сливочного масла, мягкого, как шепот в темноте;
• 1 яйцо, желательно от черной курицы;
• 12 граммов сухих дрожжей, чтобы тесто поднималось не только от страха;
• 3 граммов соли — без нее даже загробный мир пресен на вкус;
• 3 граммов лимонной цедры — для баланса между жизнью и смертью;
• 3 граммов смеси специй — корицы, имбиря и мускатного ореха;
• 250 граммов сухофруктов — изюма, цукатов и всего, что осталось с лета.
И конечно, понадобятся маленькие предсказания, завернутые в вощеную бумагу: кольцо, монетка, лоскут, орешек, щепка и все в том же духе.
Приготовление:
1. Смешайте муку, дрожжи, теплое молоко, сахар, специи, масло и яйцо.
2. Замесите тесто до гладкости, как будто убеждаете духа не буянить.
3. Оставьте в покое — пусть поднимется. Все живое любит, чтобы его иногда оставили в покое, даже тесто.
4. Вмешайте сухофрукты и пророчества.
5. Выпекайте при 190°C до золотистой корки и подозрительно приятных ароматов.
6. Смажьте сладкой глазурью, чтобы даже простота выглядела аппетитно.
Когда хлеб остынет, постучите по корке. Если звук глухой — готово. Если кто-то постучит в ответ... Пригласите на чай!
* * *
Когда вы в этом году вонзите ложку в тыквенную кашу, откусите кусок бармбрека с загадочной начинкой или просто зажжете свечу внутри тыквенной головы, помните: вы участвуете в древнем ритуале и пробуете на вкус историю, которой не одна тысяча лет. Хеллоуин — праздник, помнящий шепот духов, тепло священных костров и мудрую древнюю ухмылку темного мира. Счастливого Хеллоуина! И пусть в вашем бармбреке окажется счастливая монетка!
