Мы продолжаем рассказывать о людях самых разных профессий, которые переезжают в Великобританию, строят здесь жизнь, ищут себя и делают карьеру. Многие уверены, что с дипломом другой страны невозможно стать британским врачом, однако наша новая героиня доказала обратное — сейчас она работает в клинике и ведет частную практику.
Рассказывает Татьяна Лемешевская, 48 лет, GP и врач функциональной медицины из Пинска (Беларусь), переехала в Британию в 2002 году по визе супруги:
— В Британию я переехала в двадцать пять лет. Я не успела поработать в больнице в Беларуси, но образование я получила там, а сразу после окончания университета мне пришлось переезжать. Мой бывший супруг не был британцем, о переезде в Британию я раньше не думала, не планировала переезд, не изучала страну и не думала о том, нравится она мне или нет. Но по стечению обстоятельств я тут оказалась, и мне пришлось прокладывать свою дорогу, используя свою адаптивность.
Когда я приехала, у меня вообще не было представления, как и что я буду делать как врач, и разбираться в том, как стать врачом здесь, мне пришлось самой с нуля. В Британии все врачи должны регистрироваться в государственном органе General Medical Council (GMC). Я пришла туда, чтобы понять, что мне дальше делать. К счастью, мой диплом — я окончила Белорусский государственный медицинский университет — приняли, посмотрев все предметы, которые мы изучали, и мне не нужно было переучиваться. Но для того, чтобы начать практику, мне нужно было сдать текст IELTS (академический уровень) и два профессиональных теста — PLAB1 и PLAB2 (Professional and Linguistic Assessments Board; первая часть — теоретический письменный тест на 180 вопросов, вторая часть — структурированный практический клинический экзамен.— Прим. ред.). Английский я сдала с первого раза. Следующим моим вызовом был медицинский английский: училась-то я на русском языке, а медицинский английский — это совершенно другой язык, я им не владела. Я накупила тогда кучу книг, которые мне посоветовал случайный врач-индиец (я встретила его в GMC, когда туда пошла), и начала подготовку к экзаменам. Нужно было повторять теорию по всем медицинским специальностям, от терапии, педиатрии, хирургии до офтальмологии, дерматологии и психиатрии, все-все-все. Но все тесты я сдала в рекордно короткий срок (в течение года) и с первой попытки.
Дальше я написала всем подряд консультантам, которых только смогла найти в интернете и которые разрешили ходить за ними по пятам (это называется clinical attachment). Некоторые из них были из очень крутого госпиталя Royal Brompton. Меня приняли в Adult Congenital Heart Disease Department (отделение врожденных пороков сердца у взрослых), и оттуда началась моя медицинская карьера. Лучшего варианта я и придумать не могла. Там по крупицам мне пришлось собирать словарный запас именно разговорного медицинского, начиная с таких фраз, как «при осмотре живот мягкий и безболезненный» — в книжках такого нет. Я сидела на приеме с консультантом, слушала, как он общается с пациентом, и записывала себе в блокнот какие-то английские фразы. Посещала все лекции и конференции, которые проводились для врачей в Royal Brompton Hospital. Это был очень полезный опыт. Я пробыла там месяца два-три и параллельно начала подавать заявления на работу в разных больницах, так как у меня уже все экзамены были сданы и мой диплом приняли.
И тут я поняла, что попала в замкнутый круг. Все врачи, которые практикуют в Великобритании, должны быть зарегистрированы в GMC. Регистрацию выдают при получении первой работы, после того как тебе поступает предложение. Конкуренция в те времена была очень высокая, много кандидатов на одно место. Но при подаче заявления на работу предпочтение отдавалось тем, у кого уже была эта регистрация. То есть у тебя не выходит получить работу, потому что нет регистрации, а регистрацию не дают, потому что у тебя нет работы! Тогда я нашла следующий вариант — обратилась в учебную больницу (teaching hospital) на севере Лондона, где тоже нашла вариант clinical attachment под началом профессора. Именно там мне удалось разорвать этот замкнутый круг: один из врачей заболел, им нужно было срочно найти специалиста на замену, и мне предложили поработать за него две недели, так как у меня все документы уже были. Благодаря этой возможности я и получила GMC-регистрацию.
Радости моей не было предела — пока я не поняла, что дальше меня ждет следующий замкнутый круг, который тоже каким-то образом следует разрывать, и это опыт работы в Великобритании. Конкурировать с местными врачами, даже с недавними выпускниками, оказалось практически невозможно: когда только ты подаешь заявление, даже имея все необходимые документы, но без опыта работы в Великобритании, ты автоматически уходишь на второй план. Год спустя после переезда у меня еще не было нужного опыта. Но мне как-то везло на хороших людей. Один из консультантов, гематолог в моей второй больнице, узнал, что я хочу быть GP, семейным врачом, и связал меня со своей женой, которая работала в то время GP на севере Лондона. Тогда я стала ходить к ней в клинику и тоже там сидела на консультациях с разными врачами, изучала систему первичной помощи, участвовала в их консилиумах, где они обсуждали разные медицинские вопросы и кейсы, делала презентации на разные темы и активно вовлекалась во все клинические дискуссии, чтобы все это впитывать. Врачи даже предложили работать у них пару часов в регистратуре, чтобы я не ходила к ним впустую, так что я знаю про все этапы здравоохранения.
Параллельно я подавала заявления в разные больницы, все так же безуспешно. После одной из клинических дискуссий врач сказал мне, что есть возможность поработать в больнице как доктор-волонтер, без зарплаты, но с исполнением всех обязанностей настоящего врача, на что я, конечно же, согласилась. Это был первый переломный момент в моей карьере. После трех месяцев работы там я получила блестящие рекомендации у консультанта, в команде которого работала, прошла интервью и устроилась на свою первую настоящую работу врача. То есть прошло два года с момента сдачи экзаменов до начала первой настоящей работы. Я была счастлива. Мне очень нравилось работать в больнице, я каждый день ходила на работу как на праздник. В больницах знания можно впитывать как губка. Я посещала все возможные обучающие занятия, курсы, семинары, даже те, что начинались до работы, в семь утра. Тогда я поняла, что я на своем месте и выбрала для себя правильную профессию.
Я всегда знала, что хочу быть терапевтом, а не специалистом узкого профиля. Чтобы начать постдипломное образование и стать GP, нужно было подавать заявления в London Deanery. Там был сложный многоступенчатый отбор, несколько интервью — я успешно это прошла, несмотря на сильную конкуренцию, и получила высокий балл, который для меня в то время казался очень лестным.
Мне дали привилегию выбрать, в какой больнице я хочу работать, и даже определить ротацию — то, какие блоки будут включены в обучение. Я выбрала очень хороший госпиталь, который тогда обслуживал малообеспеченное население, и ту ротацию, где были все необходимые для семейного врача специальности: акушерство и гинекология — я уверенно общаюсь с беременными; педиатрия и неонатология — я работала в детской реанимации и интенсивной терапии с детьми; терапия, пульмонология, нефрология и эндокринология, геронтология — возрастные пациенты. Когда работаешь с такими пациентами, сталкиваешься с множеством заболеваний, сложными патологиями. Там я получила колоссальный опыт в разных областях медицины, это мне очень помогло в становлении как GP. Я работала с пациентами разных возрастов: самому младшему моему пациенту было ноль дней, он только родился, а самому старшему — сто четыре года. Я получила отличную базу. После этого я начала практику как GP и работаю уже двадцать лет, и мне, что отрадно, до сих пор все так же интересно докапываться до причин заболеваний. Я продолжаю учиться и узнавать новое. Мне повезло, что я люблю свою работу.
Несколько лет назад у меня случился другой переломный момент в карьере: мой собственный опыт, когда я уже была пациентом, а не врачом, открыл для меня новую ветвь. Если бы это со мной не случилось, я бы не занималась тем, чем занимаюсь сейчас,— функциональной медициной. Что-то резко случилось внутри моего организма, и скорая увезла меня в больницу с болями настолько сильными, что даже три внутривенных укола морфина мне не смогли их купировать. В больнице ко мне приходили команды врачей разных специальностей, концентрировались на своем узком поле и исключали свои патологии — хирурги, ортопеды, гинекологи. Все видели, что я испытываю сильнейшую боль, но пожимали плечами и уходили, не поставив диагноза. В больнице я провела десять дней, что для Британии очень много. Я не могла ходить, через пару дней начала медленно передвигаться с ходунками, а врачи не говорили мне, что со мной, и только давали обезболивающие препараты. Сама в тот момент думать и вычислять, что же со мной происходит, я тоже не могла, потому что мне было очень сильно больно. Когда боль немного поутихла, я начала пытаться установить, в чем дело. Выписали меня на костылях, все еще с сильными болями, и так я потом провела четыре месяца. А я очень активный человек: я играю в теннис, выходила в финалы турниров — и тут вдруг ходить не могу и мне не говорят, что со мной! Полное восстановление, очень трудное и физически, и психологически, заняло около девяти месяцев. Этот опыт открыл для меня мир функциональной медицины — холистического подхода к целостному организму. В итоге я сама поставила себе диагноз: у меня была травма поясничной мышцы с разрывом мышечных волокон и ретроперитонеальной гематомой, которая и давала все симптомы. В дальнейшем это было подтверждено сканированием и электромиографическим исследованием.
Тот факт, что каждый специалист просто узко посмотрел на меня и ушел, сподвиг меня изучать именно эту отрасль медицины. Я прошла обучение в Institute for Functional Medicine — это самое лучшее обучение в данной сфере, и оно полностью трансформировало то, как я практикую и как подхожу к проблеме здоровья и болезни. Я выбрала не лечить симптомы, а искать причины, почему они появились. Например, если плохо работает щитовидная железа, ты приходишь к врачу, тебе дают тироксин, и все, «Приходите через год проверить уровень гормона и подкорректировать дозу, если нужно» — на этом процесс заканчивается. Но нужно понять, почему щитовидная железа стала плохо работать. Достаточно ли вы даете ей ингредиентов, из которых она синтезирует гормон,— белка, йода? Достаточно ли у вас катализаторов, которые регулируют превращение неактивной формы в активную? Человек может потреблять достаточно белка, но если он плохо усваивается, щитовидка его все равно недополучает и не имеет строительного материала для синтеза — в этом случае нужно разбираться не с щитовидкой, а с кишечником, чтобы восстановить пищеварение и наладить его работу. Важно и то, сколько и как вы спите, как справляетесь со стрессом: все это влияет на работу щитовидной железы. Так что я комбинирую традиционную и функциональную медицину — бомбическая смесь, полное обследование. Так я и работаю со своими пациентами: даю рекомендации по сну, питанию, физической активности, стресс-менеджменту, советую нутрицевтики и БАДы, использую тесты функциональной медицины с теми, кто хочет глубже понять и оптимизировать свое здоровье. Об этом я могу говорить часами, и я получаю огромное удовольствие от своей работы, особенно когда есть обратная связь от пациентов. Я веду инстаграм-аккаунт и делюсь там информацией о том, как улучшить здоровье. Мне очень нравится то, где я сейчас, я очень рада, что все сложилось. Сегодня я принимаю частно в районе Марилебон и онлайн, а также работаю в NHS.
На начальном этапе я почти не заводила знакомства, первые два года жизни в Британии я полностью посвятила тому, чтобы запустить медицинскую карьеру. Потом у меня появились и друзья — через спорт (я активно играю в теннис: начала играть еще в семь лет в Беларуси и в Англии состою в трех разных клубах) и по интересам, сейчас у меня также много друзей из русскоязычного комьюнити и я поддерживаю связь с коллегами, с которыми я раньше работала. Словом, круг общения у меня многонациональный и из разных областей.
Я всегда жила на севере Лондона — мне нравится этот район, здесь хорошая коммуникация, он уютный и немного спальный, здесь живут в основном профессионалы — стабильное комьюнити, а не динамичное, с приходящими и уходящими соседями. Еще здесь красиво. По Британии я путешествовала мало, в основном моя жизнь проходила в Лондоне, но мне нравится на южном побережье.
У меня две дочери, мы живем с кошкой и собакой. Дочери родились уже в Британии, им двенадцать и восемнадцать. Они прекрасно вписаны в общество, хоть и не позиционируют себя британками. Старшая дочь говорит, читает и пишет на трех языках — она себя британкой не считает, она гречанка. Младшая дочка считает себя белоруской, и мы общаемся дома по-русски.
За годы моей жизни здесь Британия очень подорожала, увеличилась стоимость жизни. В системе здравоохранения, особенно в государственной медицине, точно ухудшения, это я могу сказать со своей профессиональной точки зрения: недостаток врачей, большая загруженность, снижение финансирования — все меняется в худшую сторону. Структура медицины, даже если не говорить об очередях, здесь совсем не такая, как на постсоветском пространстве — например, можно напрямую записаться к специалистам, и отдельные процедуры, которые выполняются здесь медсестрой, в наших странах проводят врачи-специалисты (например, цитологический мазок). Люди приходят с другими ожиданиями к местным врачам, и это оставляет у них негативные впечатления. Конечно, большая проблема — время ожидания: система перегружена, врачей не хватает, а наплыв пациентов растет, то есть спрос и предложение не стыкуются. Но когда вы все-таки попадаете к специалисту, он обычного хорошего уровня, и NHS даже превосходит частную медицину в экстренных ситуациях. Во время операции в мгновение — за несколько минут — можно мобилизировать команду анестезиологов, реаниматологов, найти специалистов узких специальностей. Если ситуация критическая, NHS отлично с этим справляется и быстро реагирует.
